Как важно уметь просить
Легко ли вам просить другого человека о чём-нибудь?
Я расскажу вам историю Тимура. Он пришёл на консультацию два месяца назад. Он произвёл впечатление человека уверенного и бесстрашного. Говорил он коротко и по существу, смотрел в глаза, много улыбался. Ему 35 лет, он работает в сфере биотехнологий, на высокой должности в научном институте. Тимур сказал, что в последнее время он творчески выдохся, у него нет энергии и он не знает, где брать свежие решения. При этом, его проекты имеют успех, число заказчиков растёт, и со стороны кажется, что с ним всё в порядке.
Мы стали разбираться. На протяжении длительного времени наша работа была сосредоточена на запутанных отношениях в его семье.
Я расскажу вам историю Тимура. Он пришёл на консультацию два месяца назад. Он произвёл впечатление человека уверенного и бесстрашного. Говорил он коротко и по существу, смотрел в глаза, много улыбался. Ему 35 лет, он работает в сфере биотехнологий, на высокой должности в научном институте. Тимур сказал, что в последнее время он творчески выдохся, у него нет энергии и он не знает, где брать свежие решения. При этом, его проекты имеют успех, число заказчиков растёт, и со стороны кажется, что с ним всё в порядке.
Мы стали разбираться. На протяжении длительного времени наша работа была сосредоточена на запутанных отношениях в его семье.
На днях Тимур пришёл на вечернюю сессию и признался, что целый день чувствует себя разбитым, у него всё валится из рук. И выглядел он скованным, потерянным, совсем не улыбался.
Он рассказал, что утром ему нужно было посадить в самолёт и отправить на юг свою маму, жену, детей и черепаху. Он знал, что на это придётся потратить много сил, ему хотелось иметь возможность отдыха, и вообще получить день «для себя». Поэтому он позвонил на работу, сказал, что заболел и будет лечиться.
В шесть часов утра, отправив на посадку в самолёт свою семью, Тимур вышел из здания аэропорта. Стояло нежное солнечное утро, он ощутил свободу, сел в машину, открыл окно и помчался по шоссе. Счастье! Он мог заняться тем, что давно откладывал. Посетить выставку, сходить в кино, на тренировку по дайвингу, встретиться с другом. Но вместо этого он приехал домой и ничего не мог делать. Получился потерянный день. И вот, сейчас он пришёл на нашу встречу, и таким образом наконец сделал хоть что-то, что намечал на сегодня.
Он рассказал, что утром ему нужно было посадить в самолёт и отправить на юг свою маму, жену, детей и черепаху. Он знал, что на это придётся потратить много сил, ему хотелось иметь возможность отдыха, и вообще получить день «для себя». Поэтому он позвонил на работу, сказал, что заболел и будет лечиться.
В шесть часов утра, отправив на посадку в самолёт свою семью, Тимур вышел из здания аэропорта. Стояло нежное солнечное утро, он ощутил свободу, сел в машину, открыл окно и помчался по шоссе. Счастье! Он мог заняться тем, что давно откладывал. Посетить выставку, сходить в кино, на тренировку по дайвингу, встретиться с другом. Но вместо этого он приехал домой и ничего не мог делать. Получился потерянный день. И вот, сейчас он пришёл на нашу встречу, и таким образом наконец сделал хоть что-то, что намечал на сегодня.
Я спросила:
- Что вы ощущали?
Тимур ответил:
- Чувство вины. Хотя, я не должен его испытывать. Я много работаю. Я приношу прибыль. Думаю, я имею право отключиться и сделать свои дела. Но я боялся, что возникнет срочная работа, и это грызло меня изнутри.
- Чего бы вы хотели в связи со всем этим?
- Я бы хотел не принимать всё так близко к сердцу.
- Скажите, а к кому конкретно обращено это ваше чувство вины?
- Больше всего к моему начальнику, Анатолию Ивановичу.
- Что вы ощущали?
Тимур ответил:
- Чувство вины. Хотя, я не должен его испытывать. Я много работаю. Я приношу прибыль. Думаю, я имею право отключиться и сделать свои дела. Но я боялся, что возникнет срочная работа, и это грызло меня изнутри.
- Чего бы вы хотели в связи со всем этим?
- Я бы хотел не принимать всё так близко к сердцу.
- Скажите, а к кому конкретно обращено это ваше чувство вины?
- Больше всего к моему начальнику, Анатолию Ивановичу.
Я предложила сделать ролевой эксперимент, поставить пустой стул для начальника и поговорить с ним. Когда Тимур сел на стул в роль Анатолия Ивановича, я попросила его рассказать немного о себе, какой он человек. «Анатолий Иванович» ответил:
- Я человек замученный работой, семьёй и диссертацией.
После этого Тимур пересел на свою роль, и я предложила ему сказать своему начальнику то, чего он ему не говорил. Тимур сказал:
- Я вас обманул. Я наврал вам сегодня. Не могу сказать, что я чувствую себя сверхвиноватым, но в то же время, какое-то чувство вины у меня есть.
Я спросила его, может быть, тогда он извинится? Но Тимур сказал, что не считает себя обязанным.
- Я человек замученный работой, семьёй и диссертацией.
После этого Тимур пересел на свою роль, и я предложила ему сказать своему начальнику то, чего он ему не говорил. Тимур сказал:
- Я вас обманул. Я наврал вам сегодня. Не могу сказать, что я чувствую себя сверхвиноватым, но в то же время, какое-то чувство вины у меня есть.
Я спросила его, может быть, тогда он извинится? Но Тимур сказал, что не считает себя обязанным.
Я вспомнила, что когда-то я тоже с большим трудом извинялась. Мне стоило большого внутреннего напряжения присвоить, понять, есть ли моя ответственность в чем-то, что произошло. Я считала, что извиняться нужно только в крайних случаях, когда моя вина очевидна. А потом я встретила одного человека, который произвёл на меня большое впечатление тем, как легко он извинялся, даже если был хоть какой-то намёк на то, что он кого-то задел и причинил неудобство. Я видела, что это приносит ему мгновенное облегчение и снимает напряжение в отношениях. Я подумала: Боже мой, неужели так можно? Я стала сама гораздо легче и быстрее просить прощения. Я рассказала об этом Тимуру, и тогда он сказал, обращаясь к начальнику:
- Простите, что я вам наврал.
«Анатолий Иванович» ответил:
- Я принимаю твои извинения. Но лучше бы ты сказал прямо. Я бы тебя отпустил.
Тимур ответил:
- Я вам не верю. Месяц назад я уже просил об отгуле, вы мне сказали: «Сейчас нет такой возможности». Между тем, сегодня мне очень важно было самому отвезти семью в аэропорт. Может быть, когда-нибудь на общей пьянке, на конференции, я и признаюсь вам в этом, чтобы это не висело между нами. Но я ещё подумаю, нужно ли это делать, не повредит ли это моей безопасности.
- Простите, что я вам наврал.
«Анатолий Иванович» ответил:
- Я принимаю твои извинения. Но лучше бы ты сказал прямо. Я бы тебя отпустил.
Тимур ответил:
- Я вам не верю. Месяц назад я уже просил об отгуле, вы мне сказали: «Сейчас нет такой возможности». Между тем, сегодня мне очень важно было самому отвезти семью в аэропорт. Может быть, когда-нибудь на общей пьянке, на конференции, я и признаюсь вам в этом, чтобы это не висело между нами. Но я ещё подумаю, нужно ли это делать, не повредит ли это моей безопасности.
На этом мы закончили разговор с Анатолием Ивановичем, и я спросила Тимура, случалось ли, так, что сделанное признание когда-нибудь вредило его безопасности?
Он вспомнил, как в шесть лет, находясь с родителями в гостях у их близких друзей, он взял кошелёк с деньгами, который лежал на кухне. На эти деньги он угостил мальчишек во дворе мороженым, а потом сводил их покататься на карусели. А вечером друзья родителей пришли к ним домой. Тимур какое-то время отпирался, отец очень по-доброму говорил ему, как полезно говорить правду. Тогда Тимур отдал кошелёк с остатком денег, но вместо похвалы он получил такое жестокое наказание, что был просто потрясён. У него осталось много обиды на отца. Ему казалось, что с ним поступили несправедливо.
Я спросила, если бы он сам устанавливал в обществе правила по поводу вранья, когда можно врать, когда нельзя, что это были бы за правила? Он сказал, что, по его мнению, иногда для того, чтобы оградить своё пространство от других людей, врать можно. Но только до той поры, пока это не приносит физического ущерба другому человеку. А если физический ущерб возможен, то врать нельзя.
Он вспомнил, как в шесть лет, находясь с родителями в гостях у их близких друзей, он взял кошелёк с деньгами, который лежал на кухне. На эти деньги он угостил мальчишек во дворе мороженым, а потом сводил их покататься на карусели. А вечером друзья родителей пришли к ним домой. Тимур какое-то время отпирался, отец очень по-доброму говорил ему, как полезно говорить правду. Тогда Тимур отдал кошелёк с остатком денег, но вместо похвалы он получил такое жестокое наказание, что был просто потрясён. У него осталось много обиды на отца. Ему казалось, что с ним поступили несправедливо.
Я спросила, если бы он сам устанавливал в обществе правила по поводу вранья, когда можно врать, когда нельзя, что это были бы за правила? Он сказал, что, по его мнению, иногда для того, чтобы оградить своё пространство от других людей, врать можно. Но только до той поры, пока это не приносит физического ущерба другому человеку. А если физический ущерб возможен, то врать нельзя.
Я смотрела, как Тимур высказывает своё мнение, рассуждает, не торопясь, и видела, что он выглядит гораздо лучше. Он расслаблен, его живая мимика вернулась на его лицо. Вместе с тем, я понимала, что что-то ещё недокручено. Меня зацепила его фраза о здоровье, сказанная утром секретарю. Я подумала, не связано ли его чувство потерянности именно с этим?
- Вы объяснили своё отсутствие состоянием здоровья. Я вам предлагаю, давайте вы попробуете поговорить со своим здоровьем? Ведь в психодраме мы можем поговорить с любым персонажем, в том числе с архетипическим или метафорическим. Тимур согласился. Мы снова поставили пустой стул, и теперь он пошёл на роль «Здоровья». Я спросила его, какое оно здоровье, крепкое?
- Да, я очень крепкое здоровье. Тимур почти никогда не болеет.
А как вы относитесь к тому, что произошло?
- Вы объяснили своё отсутствие состоянием здоровья. Я вам предлагаю, давайте вы попробуете поговорить со своим здоровьем? Ведь в психодраме мы можем поговорить с любым персонажем, в том числе с архетипическим или метафорическим. Тимур согласился. Мы снова поставили пустой стул, и теперь он пошёл на роль «Здоровья». Я спросила его, какое оно здоровье, крепкое?
- Да, я очень крепкое здоровье. Тимур почти никогда не болеет.
А как вы относитесь к тому, что произошло?
Тут с лицом «Здоровья» произошла метаморфоза. Оно стало детским, сморщенным, губы надулись, как будто сейчас заплачет. Сквозь слёзы оно очень громко и жалостно сказало:
- Я очень обижено! Очень!
Я попросила Тимура пересесть в свою роль и увидела, что он совершенно потрясён. Он сказал «Здоровью»:
- Прости пожалуйста! Я больше не буду тобой объяснять свои отгулы!
«Здоровье» ответило снова с рыданиями в голосе:
- Ладно, но только не делай так больше! Иначе я тебе покажу! Я тебе покажу!..
Тимур снова вернулся в свою роль и сказал с большим чувством, почти с криком:
- Ещё раз, прости меня пожалуйста! Я никогда не буду больше оправдывать тобой свои поступки!
- Я очень обижено! Очень!
Я попросила Тимура пересесть в свою роль и увидела, что он совершенно потрясён. Он сказал «Здоровью»:
- Прости пожалуйста! Я больше не буду тобой объяснять свои отгулы!
«Здоровье» ответило снова с рыданиями в голосе:
- Ладно, но только не делай так больше! Иначе я тебе покажу! Я тебе покажу!..
Тимур снова вернулся в свою роль и сказал с большим чувством, почти с криком:
- Ещё раз, прости меня пожалуйста! Я никогда не буду больше оправдывать тобой свои поступки!
Это были очень сильные эмоции. Тимур замолчал и глубоко дышал, не мог отдышаться. Я тоже испытала сильное переживание. Как будто мы попали прямо в точку. Тимур сказал:
- Я даже помыслить не мог, что может произойти такой разговор. Такая встреча. И как-то здорово, что это случилось.
Сессия подходила к концу. Я спросила, как он себя чувствует. Тимур сказал:
- Мне гораздо лучше, чем час назад. Я спокоен. Такое ощущение интересное, как будто всё моё тело стало более цельным.
- Я даже помыслить не мог, что может произойти такой разговор. Такая встреча. И как-то здорово, что это случилось.
Сессия подходила к концу. Я спросила, как он себя чувствует. Тимур сказал:
- Мне гораздо лучше, чем час назад. Я спокоен. Такое ощущение интересное, как будто всё моё тело стало более цельным.
Тимур ушёл, и я задумалась, что он получил от этого дня, когда ничего не мог делать? Для чего нужна была эта пауза? Когда все уехали, может быть, лучшее, что можно делать, это ничего не делать. Он сделал подарок для себя, но это принесло ему страдание. Мне кажется, он всё-таки получил отдых. Просто этот отдых оказался не таким, каким Тимур его видел.
Возможно, подсознательно, он хотел больше времени уделить своему здоровью. Он склонен к трудоголизму, к идее достижения результатов. Есть такая идея нормативной маскулинности, что результат важнее всего. Но может, Тимуру нужна забота, о которой он не может попросить. Может, он хотел бы, чтобы не он всегда заботился, а иногда о нём заботились. И всё, что он сделал – это косвенным образом запросил заботы о себе на работе, отдав свою заботу детям, матери, жене и черепахе.
Два сюжета, которые рассказал Тимур, похожи. В детстве он украл деньги, сегодня он украл день. При этом, и в детстве, и сейчас у него были какие-то вполне естественные желания, но видимо, он не мог сам себя услышать, понять, что ему нужно. Зачем ему были нужны деньги тогда, чего ему не хватало? Зачем ему этот день для своих дел? Может, сегодня он просто нуждался в отдыхе: остановиться, полежать на диване.
Человек он очень творческий, двигает один целое направление. Всякому человеку нужны такие бесплодные циклы, кусочки времени, от которых нет очевидного результата, но они необходимы, потому что позволяют собраться с силами.
Возможно, подсознательно, он хотел больше времени уделить своему здоровью. Он склонен к трудоголизму, к идее достижения результатов. Есть такая идея нормативной маскулинности, что результат важнее всего. Но может, Тимуру нужна забота, о которой он не может попросить. Может, он хотел бы, чтобы не он всегда заботился, а иногда о нём заботились. И всё, что он сделал – это косвенным образом запросил заботы о себе на работе, отдав свою заботу детям, матери, жене и черепахе.
Два сюжета, которые рассказал Тимур, похожи. В детстве он украл деньги, сегодня он украл день. При этом, и в детстве, и сейчас у него были какие-то вполне естественные желания, но видимо, он не мог сам себя услышать, понять, что ему нужно. Зачем ему были нужны деньги тогда, чего ему не хватало? Зачем ему этот день для своих дел? Может, сегодня он просто нуждался в отдыхе: остановиться, полежать на диване.
Человек он очень творческий, двигает один целое направление. Всякому человеку нужны такие бесплодные циклы, кусочки времени, от которых нет очевидного результата, но они необходимы, потому что позволяют собраться с силами.
Для меня это история про маленького мальчика, который не умеет попросить, чего он хочет, и обижается, когда его не понимают и не угадывают его потребностей. Слов и способов просить он не знает. Ему кажется, что есть взрослые, которые могут угадать. Когда-то они угадывали, а потом почему-то угадывать перестали. Может, из-за того, что он вырос, может из-за того, что в семье родился ещё один ребёнок. Сам же Тимур просить о заботе не научился.
В умении просить самая трудная, наверно, часть – это понять для самого себя, в чём ты нуждаешься, признаться себе в этом.
Желаю вам ясно понимать, в чём вы нуждаетесь, суметь попросить об этом, и чтобы ваши просьбы были услышаны.
В умении просить самая трудная, наверно, часть – это понять для самого себя, в чём ты нуждаешься, признаться себе в этом.
Желаю вам ясно понимать, в чём вы нуждаетесь, суметь попросить об этом, и чтобы ваши просьбы были услышаны.
Автор статьи Евгения Рассказова
Психолог, психодраматист,
гештальт-терапевт,
автор книги
"Гештальт-подход и психодрама в терапии запрета проявляться"
Приглашаю на еженедельную гештальт-терапевтическую группу "Свобода проявляться"
с 9 октября 2019 г. по 4 марта 2020 г. в Москве
Психолог, психодраматист,
гештальт-терапевт,
автор книги
"Гештальт-подход и психодрама в терапии запрета проявляться"
Приглашаю на еженедельную гештальт-терапевтическую группу "Свобода проявляться"
с 9 октября 2019 г. по 4 марта 2020 г. в Москве
