Как найти свою уместность
Как найти свою уместность
Случалось ли вам чувствовать сильную неловкость, зажатость и отверженность, чувствовать свою неуместность среди людей? Удивительно, что такие переживания бывают у самых сильных и самодостаточных людей.
Участник группы Иван рассказал об ощущении неуместности, которое он переживает в компаниях людей, на деловых встречах. Порой он не может высказать своё мнение или искренне поделиться чувствами. Я спросила, когда в жизни у него было самое сильное чувство неуместности. Он вспомнил сцену, где ему было 10 лет.
Участник группы Иван рассказал об ощущении неуместности, которое он переживает в компаниях людей, на деловых встречах. Порой он не может высказать своё мнение или искренне поделиться чувствами. Я спросила, когда в жизни у него было самое сильное чувство неуместности. Он вспомнил сцену, где ему было 10 лет.
В тот день Иван садился в такси вместе с матерью и её любовником, о существовании которого он узнал накануне. Они ехали к самолету, который должен был перенести его и мать на другой конец страны. Его отец получил там новую должность, и семье теперь предстояло там жить. У любовника матери штаны треснули по промежному шву, когда он поднимал коробки, помогая грузить вещи. Мать очень веселилась по этому поводу и предлагала ему снять штаны, она их зашьёт. Все это происходило в такси, когда они уже сели. Иван не понимал, что происходит, он был в страшном замешательстве. Его поражали слова матери, которая всё тормошила этого мужчину. Они вдвоём смеялись, а ребёнок готов был провалиться сквозь землю. У него звучало слово «шлюха», то есть, он думал, что его мать шлюха. И думал, как ему теперь жить?
Когда Иван закончил рассказ, что-то произошло с группой, я услышала, как участники стали громко и глубоко дышать. Я не помню раньше такого эффекта, я услышала шум выдыхаемого воздуха и почувствовала дуновение дыхания сидящего рядом человека на своей руке. Я взглянула вокруг, большая часть людей подались вперед, широко открыли глаза и, казалось, все хотят что-то сказать или даже крикнуть, но сдерживаются. Несколько мгновений мы молчали, дышали, приходили в себя.
Я поймала себя тоже на некотором замешательстве. Мне нужно было решить, что делать дальше, а пока я стала говорить, что мне приходило на ум. Я задалась вопросом, о чем эта история. Возможно, она восходит к культуре, к тому, как принято в разных культурах обходиться с подобными переживаниями в жизни.
Я предложила Ивану исследовать ситуацию драматически, может быть, мы поймём, что именно стало блокирующим для него на долгие годы. Спросила, на какой вопрос он хотел бы получить ответ в результате нашей работы. Иван сказал: «Я хотел бы узнать, как мне принять эту ситуацию. Или забыть о ней».
Ещё, в этот момент Иван сообщил, что у него с самого начала разговора сильно кружится голова, может быть, что-то с давлением, хотя ему это несвойственно. Я попросила его сообщать, как он будет себя чувствовать, вдруг нужно будет обратиться к врачу, тогда мы прервёмся.
Когда Иван закончил рассказ, что-то произошло с группой, я услышала, как участники стали громко и глубоко дышать. Я не помню раньше такого эффекта, я услышала шум выдыхаемого воздуха и почувствовала дуновение дыхания сидящего рядом человека на своей руке. Я взглянула вокруг, большая часть людей подались вперед, широко открыли глаза и, казалось, все хотят что-то сказать или даже крикнуть, но сдерживаются. Несколько мгновений мы молчали, дышали, приходили в себя.
Я поймала себя тоже на некотором замешательстве. Мне нужно было решить, что делать дальше, а пока я стала говорить, что мне приходило на ум. Я задалась вопросом, о чем эта история. Возможно, она восходит к культуре, к тому, как принято в разных культурах обходиться с подобными переживаниями в жизни.
Я предложила Ивану исследовать ситуацию драматически, может быть, мы поймём, что именно стало блокирующим для него на долгие годы. Спросила, на какой вопрос он хотел бы получить ответ в результате нашей работы. Иван сказал: «Я хотел бы узнать, как мне принять эту ситуацию. Или забыть о ней».
Ещё, в этот момент Иван сообщил, что у него с самого начала разговора сильно кружится голова, может быть, что-то с давлением, хотя ему это несвойственно. Я попросила его сообщать, как он будет себя чувствовать, вдруг нужно будет обратиться к врачу, тогда мы прервёмся.
Дальше он поставил четыре стула, как будто это сиденья в машине. Мы попросили участников сесть на роли таксиста, любовника, матери и самого себя. Сначала Иван сел на роль матери. Она сидела справа сзади. Она обнимала своего любимого мужчину, который сидел спереди, смеялась и говорила:
«Ну что ты стесняешься, давай уже снимай штаны, я зашью, с большим удовольствием!»
Потом Иван стал говорить из роли любовника, не реальные слова, которые тот произносил, а как будто его внутренний монолог:
«Ну, мне, конечно, приятно необыкновенно, что ты так меня любишь, что так хочешь мне помочь. В то же время, я несколько смущён, здесь чужие люди… Я не знаю, как мне говорить в присутствии мальчика».
Потом таксист сказал:
«Я вообще не понимаю, что происходит! Кто эти люди, в каких они отношениях? Хоть бы постыдились меня, взрослого человека, и парня, который сидит сзади. А парень-то, он вообще кто? Это его отец или это не его отец, я не понимаю. Что-то здесь не так».
Наконец, Иван сел на роль самого себя маленького, сидящего на заднем сидении слева, и стал сползать со стула вниз. Он закрыл лицо руками и говорил:
«Как это всё ужасно! Зачем, зачем это всё со мной происходит? Что со мной творится? Мне стыдно, и я не понимаю, как я в такое дело смог попасть! В это невозможно поверить! Что мне делать в такой ситуации? Хочется провалиться».
«Ну что ты стесняешься, давай уже снимай штаны, я зашью, с большим удовольствием!»
Потом Иван стал говорить из роли любовника, не реальные слова, которые тот произносил, а как будто его внутренний монолог:
«Ну, мне, конечно, приятно необыкновенно, что ты так меня любишь, что так хочешь мне помочь. В то же время, я несколько смущён, здесь чужие люди… Я не знаю, как мне говорить в присутствии мальчика».
Потом таксист сказал:
«Я вообще не понимаю, что происходит! Кто эти люди, в каких они отношениях? Хоть бы постыдились меня, взрослого человека, и парня, который сидит сзади. А парень-то, он вообще кто? Это его отец или это не его отец, я не понимаю. Что-то здесь не так».
Наконец, Иван сел на роль самого себя маленького, сидящего на заднем сидении слева, и стал сползать со стула вниз. Он закрыл лицо руками и говорил:
«Как это всё ужасно! Зачем, зачем это всё со мной происходит? Что со мной творится? Мне стыдно, и я не понимаю, как я в такое дело смог попасть! В это невозможно поверить! Что мне делать в такой ситуации? Хочется провалиться».
Потом каждый из тех, кто играл роли, произнёс ещё раз свои реплики. Я спросила Ивана, как ему это видеть. Он сказал: есть ещё одна вещь, которая проиходит со мной в этой сцене. «Можно я снова сяду туда?» Он сел в свою роль и добавил: «У меня много интереса к матери сейчас. Я думаю, что с ней происходит? Она такая счастливая и веселая, я никогда не видел её такой». Он добавил, что уже потом, после прощания с этим мужчиной, в самолёте он видел, что мать постепенно каменеет, становится статуей. И в момент приезда к отцу она стала просто как восковая кукла.
Я думала, что это за такая странная история, в которой все персонажи говорят с такой энергией. Иван действовал как настоящий актер изнутри ролей, с большой силой перевоплощения, как будто это не терапевтическая группа, а профессиональный театр. Видимо, в его психике это был очень заряженный энергией сюжет.
Я думала, что это за такая странная история, в которой все персонажи говорят с такой энергией. Иван действовал как настоящий актер изнутри ролей, с большой силой перевоплощения, как будто это не терапевтическая группа, а профессиональный театр. Видимо, в его психике это был очень заряженный энергией сюжет.
Я спросила Ивана, что она сделала с тобой, эта история? Он сказал: «Я сейчас понимаю, что эта история задала мне какой-то сценарий, который я выполняю в своей собственной жизни. И это ужасно для меня. Потому что именно сейчас, когда мне столько же лет, сколько матери, у меня появилась любимая женщина. Любовница. И это ужасно, потому что мне приходится прощаться со своим сыном, и мне больно сознавать, что я не могу иначе». Я сказала: «Как будто у тебя нет свободы, и ты действуешь по какому-то заданному паттерну». Он сказал: «Да, так и есть».
Наше исследование подходило к концу. Я предложила Ивану поставить ещё одну сцену, сделать проекцию в будущее. Представить себя будущего, который свободен в своем поведении. Свободен от действия этой сцены, от действия материнского сценария. Он откликнулся на это с готовностью.
Мы убрали стулья, изображающие машину. Иван сказал, наверно, я могу представить, что я будущий – вот здесь, рядом с матерью. Мы сидим и смотрим друг на друга. Он сел и посадил «мать» на этот стул, и он стал смотреть на неё, и сказал: «Нет, у меня нет ощущения свободы». Он решил, что они с матерью сядут по-другому, рядом, но отвернувшись друг от друга. Они сели, посидели, и было видно, что он дышит с задержкой дыхания, как человек, испытывающий дискомфорт. «Здесь я тоже не чувствую себя свободным».
Я предложила сделать последнюю попытку. Говорят, что у нас есть разные варианты развития жизненных событий, прямо из этой точки всё может развиваться совершенно по-разному. Пойти на это место. Представить, что это стало фактом жизни. «Ты свободен, тебе легко дышится, у тебя есть ощущение уместности рядом с людьми, которые окружают тебя». Иван убрал стулья, поставленные для себя и для матери, развернулся в другую сторону и сказал: «Я тогда просто потанцую со своей женщиной». Он подошёл к одной участнице, они взялись за руки и немного потанцевали медленный танец на краю круга. Они танцевали, а мы смотрели на них.
Наше исследование подходило к концу. Я предложила Ивану поставить ещё одну сцену, сделать проекцию в будущее. Представить себя будущего, который свободен в своем поведении. Свободен от действия этой сцены, от действия материнского сценария. Он откликнулся на это с готовностью.
Мы убрали стулья, изображающие машину. Иван сказал, наверно, я могу представить, что я будущий – вот здесь, рядом с матерью. Мы сидим и смотрим друг на друга. Он сел и посадил «мать» на этот стул, и он стал смотреть на неё, и сказал: «Нет, у меня нет ощущения свободы». Он решил, что они с матерью сядут по-другому, рядом, но отвернувшись друг от друга. Они сели, посидели, и было видно, что он дышит с задержкой дыхания, как человек, испытывающий дискомфорт. «Здесь я тоже не чувствую себя свободным».
Я предложила сделать последнюю попытку. Говорят, что у нас есть разные варианты развития жизненных событий, прямо из этой точки всё может развиваться совершенно по-разному. Пойти на это место. Представить, что это стало фактом жизни. «Ты свободен, тебе легко дышится, у тебя есть ощущение уместности рядом с людьми, которые окружают тебя». Иван убрал стулья, поставленные для себя и для матери, развернулся в другую сторону и сказал: «Я тогда просто потанцую со своей женщиной». Он подошёл к одной участнице, они взялись за руки и немного потанцевали медленный танец на краю круга. Они танцевали, а мы смотрели на них.
После драмы участники говорили, что они очень сильно сопереживали Ивану, и у каждого оказалась своя история. Один человек вспомнил, как отец взял его на прогулку с какой-то женщиной, он понимал, что с отцом творится что-то необычное. Он был в замешательстве, не знал, как себя вести, ему было неловко. Одна женщина рассказала о большой боли от брошенности, когда отец ушел из семьи. Ещё одна участница злилась на то, что нам как будто спустили такое правило: «Вы должны быть мужьями и жёнами, и живите с этим, как хотите». А женщина, которая танцевала с Иваном в кругу, сказала: «Родители, они всегда расплачиваются нами, детьми».
Штука в том, что все мы уже сами родители. И нам самим решать, будем ли мы «расплачиваться» своими детьми или собой в ситуациях выбора.
В финале Иван сказал, что он признателен группе за то, что его выслушали, потому что он ни с кем не мог этим поделиться. И теперь у него ощущение, как будто он выпил воды после того, как два дня не пил. Ещё он сказал, что удивительно, но голова у него полностью прошла, и он хорошо себя чувствует.
Прошло уже несколько недель с той группы, а та картинка всё ещё стоит у меня перед глазами, и я думаю, что такого в этой истории совершенно особенного.
Мне хочется пожелать вам найти людей, с которыми вы сможете разделить самые трудные переживания, найти свой способ ощущать себя нужным и уместным, потому что я знаю, что он существует для каждого.
Прошло уже несколько недель с той группы, а та картинка всё ещё стоит у меня перед глазами, и я думаю, что такого в этой истории совершенно особенного.
Мне хочется пожелать вам найти людей, с которыми вы сможете разделить самые трудные переживания, найти свой способ ощущать себя нужным и уместным, потому что я знаю, что он существует для каждого.
Автор статьи Евгения Рассказова
Психолог, психодраматист,
гештальт-терапевт,
автор книги
"Гештальт-подход и психодрама в терапии запрета проявляться"
Приглашаю на еженедельную гештальт-терапевтическую группу "Свобода проявляться"
с 9 октября 2019 г. по 4 марта 2020 г. в Москве
Психолог, психодраматист,
гештальт-терапевт,
автор книги
"Гештальт-подход и психодрама в терапии запрета проявляться"
Приглашаю на еженедельную гештальт-терапевтическую группу "Свобода проявляться"
с 9 октября 2019 г. по 4 марта 2020 г. в Москве
